Вступившими в законную силу приговорами Октябрьского районного суда г. Белгорода Малышев Д.А., Шахов Н.А., Черкашина М.А., Дягилев Д.В., Лихобаба С.П., Полухин И.А., Хрипкова М.В. и Бортников Н.И. признаны виновными в осуществлении незаконной банковской деятельности без регистрации и без специального разрешения (лицензии) (пп. «а, б» ч. 2 статьи 172 Уголовного кодекса Российской Федерации).

В результате преступной деятельности осужденными извлечен общий доход в размере 235 527 991 рубль.

Прокурор г. Белгорода, действуя в интересах Российской Федерации, обратился в суд с иском о взыскании с ответчиков в солидарном порядке в доход государства незаконно полученных денежных средств.

Суд первой инстанции, отказывая прокурору в удовлетворении исковых требований, пришел к выводу об отсутствии оснований для применения к спорным правоотношениям положений статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации и ч. 6 статьи 13 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности».

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, указав, что в исковом заявлении прокурором не приведена норма закона, позволяющая суду в случае установления ничтожности сделки, совершенной с целью заведомо противной основам правопорядка или нравственности, по мотиву противоправности действий лиц по введению в наличный оборот денежных средств, законность которых не подтверждена, взыскивать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке.

Первый кассационный суд общей юрисдикции не согласился с выводами судов нижестоящих инстанций, указав, что данный подход допускает сохранение за лицом, признанным виновным в совершении преступления, дохода, полученного им непосредственно в ходе осуществления преступной деятельности, за участие в которой он осужден государством, что противоречит основам правопорядка.

Отменяя судебные акты и отправляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции указала на не установление судами фактических обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора, а также на необходимость поставить на обсуждение сторон вопрос о юридической квалификации спорных правоотношений.